- Попробуйте позвонить в Институт языкознания, - сказали мне.- Там работает Суперанская, они вместе с Сусловой книгу про имена написали.
Александра Суперанская, заведующая группой терминологии Института языкознания, согласилась со мной поговорить, но сразу задала вопрос:
- А вы знаете, что такое антропонимика? Я не знала. Пришлось прочитать в книжке.
Предметом изучения антропонимики является "личное имя (в древнерусском языке также - рекло, назвище, прозвище, название, прозвание, проименование)... специальное слово, служащее для обозначения отдельного человека и данное ему в индивидуальном порядке для того, чтобы иметь возможность к нему обращаться, а также говорить о нем с другими". (Из книги А. В. Сусловой, А. В. Супераиской "О русских именах")
Антропонимика как будто создана в помощь родителям. Это они задолго до рождения сына или дочки ломают голову себе, а заодно родным и близким, над тем, как бы неизбито и оригинально назвать ребенка. Кому хочется, чтобы лет через пять после рождения отпрыска на родительский оклик "Никита, домой!" в вашу сторону повернули головы половина мальчиков в песочнице?
Специалисты считают, что редкое имя подчеркивает индивидуальность человека. Ребенка с таким именем не придется с детсадовского возраста звать по фамилии, а у его школьных товарищей не возникнет желания давать ему обидные прозвища, в том числе и для того, чтобы отличить его от тезок-сверстников.
Вот что рассказала мне Суперанская. Раньше проблем с именем для ребенка не было, потому что детей в Российский империи называли исключительно по святцам. И в смутные времена имена, взятые из церковного календаря, оставались самыми распространенными на территории нашей страны. Детей называли и будут называть в честь дедушек и бабушек, и никакая революция помешать этому не может. Да и сегодня, судя по статистике (правда, десятилетней давности), 95 процентов россиян носят традиционные календарные русские имена.
Старые русские календари, будто в насмешку над феминистками, богаты на мужские имена, их там записано 900, а женских - всего лишь 250. В хитро устроенном церковном календаре некоторые имена встречались очень часто. Например, Иван - 79 раз, Анна - 18, Мария -12. Поэтому они довольно часто встречаются и сейчас. А вот имена Виктор и Виталий стали популярны по абсолютно противоположной причине. С древних времен они считались монашескими, в миру их было мало, и поэтому в XX веке эти незатертые "свежие" имена имели успех.
После декрета Совнаркома об отделении церкви от государства граждане получит полную свободу имятворчества. О том, что творилось в головах некоторых экзальтирован ных родителей после революции и несколько позже, хорошо известно.
- У нас был сосед, который назвал своего сына Аир, в честь Алексея Ивановича Рыкова - вспоминает Александра Суперанская.- И очень этим гордился, пока у Рыкова дела шли хорошо. Но когда председателя Совнаркома. расстреляли, именем Аир заинтересовались компетентные органы. Расстроенный папа нашел в поэме Алексея Толстого "Алеша Попович" упоминание египетской травы, которая называется аир, и всем объяснял, что честь нее-то и назвал сына.
Мода на имена зарождалась в городах и с некоторым отставанием проникала в деревню. Пик популярности имени Иван пришелся на 40-е годы. Родители называли Иванами 92 младенцев из 1000 новорожденных. Через 15 лет маленьких Иванов стало почти в пять раз меньше, К 70-м годам имя переходит в разряд редких - так зовут лишь четырех мальчиков на 100
А спустя 15 лет, в 90-е, интерес к имени вернулся. Иначе распорядилась судьба с нерусским именем Тимур, мимолетную моду на которое ввел советский полководец Михаил Фрунзе, 1923 году он назвал Тимуром своего сына.
Вслед за ним Тимуром стал сын писателя Аркадия Гайдара. После выхода книги "Тиму и его команда" многие родители бросились называть своих детей Тимурами. Потом это увлечение забылось. И сейчас Тимуры если) встречаются, то чаще среди представите закавказских национальностей.
В 1937 году на экраны страны вышел фильм Якова Протазанова "Бесприданни ца", и на протяжении 15 лет после появлени» картины родители называли Ларисами ежегодно не меньше 22 девочек на 1000 новорожденных.
В довоенный период дружба с Германией подкрепленная идеями международной солидарности трудящихся, пополнила запасы мужских имен. В СССР появились маленькие Адольфы и Рудольфы. Но эти имена вошли в разряд редких.
40 лет назад в СССР родители, как сговорившись, называли половину новорожденных мальчиков Александрами, Алексеями, Андреями, Дмитриями, Игорями или Сергеями; девочек - Еленами, Иринами, Маринами, Натальями, Ольгами или Светланами. Это была мода на простые русские имена. Проанализировав ситуацию, ученые встревожились: население страны растет, а состав личных имен обедняется. С 60-х годов начали выходить пособия по личным именам - справочники, научно-популярные статьи и статьи по истории русских имен. То ли усилия ученых возымели действие, то ли что-то еще, но с 1966-го по 1988 год количество общеупотребительных имен увеличилось у девочек с 25 до 40, у мальчиков - с 31 до 42.
По словам Александры Суперанской, в поздние 60-е на Среднерусской возвышенности вдруг пошла мода называть новорожденных мальчиков Эдуард, Алекс, Альфред, Артемий, Гелий, Жан, Фернан. Девочек - Ева, Жанетта, Изольда, Леонелла, Магда, Рената и Жанна. Специалисты объясняют такое обновление интернационализацией: участились браки с иностранцами, в русский язык начала проникать иноязычная лексика. Но иностранными именами больше увлеклись жители села и люди с невысоким образовательным уровнем. А среди интеллигенции в это время началась мода на все глубоко национальное, и возродились из небытия древнерусские имена Добрыня, Ждан, Любава.
В то же время наиболее верные идеалам коммунизма родители продолжали называть детей сохранившимися с послереволюцион- ных времен идеологическими именами-аббревиатурами: Вилен,Владлен, Радий, Рем, Авелина, Владилена, Лиана, Майя, Нинель.
Правда, Александр, Алексей, Дмитрий, Сергей по-прежнему оставались именами массового распространения (более 50 на каждую тысячу человек). Список женских имен чуть расширился: Анастасия, Анна, Екатерина, Мария, Наталья, Ольга и Юлия.
В 90-х широко распространенными именами (20-50 на тысячу человек) считались для мальчиков Андрей, Антон, Артем, Виталий, Владимир, Денис, Евгений, Иван, Игорь, Константин, Максим, Михаил, Николай, Павел, Роман, Станислав; для девочек - Александра, Виктория, Дарья, Елена, Ирина, Ксения, Ольга, Светлана. Мода на русскую старину продолжалась.
Суперанская считает, что у каждого имени есть свой срок жизни. Например, имя Иван уже никогда не станет массовым. И Наталий стало меньше - потому что в Турции и некоторых других странах "наташками" называют русских проституток.
- Загублено хорошее имя, - вздыхает Суперанская.
Насчет "хорошего" я, как Наталья, не могла с ней не согласиться. А в Турцию, наверное, придется не ездить.
Как же сегодня чаще всего называют детей? Увы, точный ответ получить оказалось невозможно. По словам Суперанской, статистики имен конца 90-х - начала 2000-х не существует. Раньше всю информацию по загсам собирала Анна Суслова. А теперь сбором данных никто не занимается.
Единственная возможность узнать, какие имена в последнее время наиболее популярны, - это обратиться в загс. Что я и сделала.
Сотрудница Царицынского загса Москвы, представившаяся Тамарой Георгиевной, рассказала, что сегодня модно называть девочек Дарьями, Анастасиями, Елизаветами и Ксениями, а мальчиков - Никитами и Данилами. Детей с экзотическими именами - Даниэль, Милана, Севостьян - регистрируют в основном иностранцы и уроженцы Закавказья.
- Вот недавно девочку у нас зарегистрировали, Марсериной назвали, - вспомнила Тамара Георгиевна. - Придумали такое из своих имен - Марина и Сергей. А чеченская пара, по примеру Орбакайте, назвала своего сына Дэн.
Старыми русскими именами и сегодня называют своих детей прилично одетые родители, как правило, с высшим образованием. У родителей попроще в вопросе имятворчества претензий больше. Именно они, ориентируясь на массовую культуру, называют своих детей в честь героев сериалов и поп-звезд.
- А после того как Путин стал президентом, наверное, мальчикам чаще дают имя Володя? - спросила я у Тамары Георгиевны. - Ничуть, никакого особенного интереса к этому имени в последнее время я не замечала. Не дошло еще, значит.
(c) Наталья Гриднева
Психология имени
Как имя вплетается в контекст индивидуальной судьбы? Почему в различных сообществах, в том числе в социальных возрастных группах детей и подростков, столь часто прибегают к прозвищам? Не выполняют ли имена и прозвища в процессе развития личности человека особую функцию психологической защиты? На некоторые из этих вопросов пытается найти весьма остроумные ответы известный английский философ и психолог. Прежде всего, необходимо обратить внимание на то особое интимное значение, в котором собственное имя отождествляется с самим собой и в соответствии с которым неоднозначный вопрос "Кто я?" допускает в качестве ответа как называние имени, так и некое описание. Обычно имя выполняет роль описания. Значение такого ответа хорошо иллюстрируется теми чувствами гордости, стыда... которыми обрастает наше имя.
Антропологи гораздо более подробно, чем психологи, исследовали имена. Известны данные о системах именования, в которых "подлинное" имя скрывается из опасения, что враг человека может обрести власть над ним, если узнает его настоящее имя - а это убедительно демонстрирует ту степень, в которой имя человека отождествляется с ним самим.
Антропологи отмечают, что выбор имени отчасти определяется описательными или эмпирическими чертами именуемого предмета или индивида и особенностями самой системы именования. Важно осознать и пророческую роль имени, будь то имя, выбранное для человека ответственными лицами и официально зарегистрированное, или прозвище, влияние которого может сказываться всю жизнь.
Социальные аспекты имени
Итак, официально данные имена, в выборе которых человек почти не властен. Некоторые исключения определяются тем, что в отдельных законодательных системах человеку предоставлена возможность официально поменять имя по своему выбору. Так, женщины, вступая в брак, могут либо принять фамилию мужа, либо сохранить свою девичью фамилию. Наконец, в британской системе дворянских титулов человек, удостоенный титула, вправе выбрать имя по своему усмотрению. В целом, однако, я буду исходить из допущения, что имя дается человеку в момент рождения или вскоре после рождения, и сам человек никак или почти никак не определяет, каково будет его имя. (Иное дело то, что я называю прозвищами, о которых речь пойдет ниже.)
Намечу две основные сферы влияния, которое имя оказывает на человека и человек на имя. Первая касается открытия человеком своего имени. Насколько я могу судить, неизвестно, когда человек открывает для себя свои имена, в каком порядке и как его установки по отношению к этим именам возникают, развиваются и меняются. В отсутствие эмпирических исследований можно допустить, что имя и фамилия усваиваются человеком как некое социальное знание в разное время в ходе его индивидуального развития. Это может быть так, а может быть и нет. Но, открыв свое имя, человек постепенно приходит к пониманию его значимости.
Наступает такое время, когда дети, которым не посчастливилось с именем, осознают, что их имя - это клеймо. В силу разных причин некоторые имена становятся абсурдными, нелепыми, вызывающими насмешки. В наши дни пример такого рода - имя Хорас, которое, насколько я могу судить о природе этого явления, было присвоено мультипликатором Уолтом Диснеем невероятно тупой лошади, и благодаря популярному мультфильму само имя превратилось в обидную кличку. К тому же существуют имена, которые сами по себе в какой-то мере нелепы. В мои школьные годы имя Лонгботтом (буквально Толстозадый - прим. переводчика) неизменно вызывало насмешки, как, соответственно, и его обладатель.
Но имя может выступать клеймом и иного рода. В тех обществах, где заклеймены определенные этнические группы и характерные для них имена, имя само по себе обретает эмоциональную нагрузку. Было бы некорректно в отсутствие эмпирических данных приводить примеры такого рода, однако каждый читатель может извлечь их из собственного опыта.
Люди, которые страдают от клейма своего имени, умеют более или менее успешно его переносить. Благодаря работам американского психолога Э. Гофмана нам известно, как им это удается. Вопрос о том, насколько открытые Гофманом правила задействованы в процессах примирения с неблагозвучным именем, остается открытым для эмпирических исследований.
Болезненное ощущение, возникающее при осознании того, что твое имя могло бы быть другим, приводит к тому, что имя-клеймо становится крайне неприятным. Гофман выделяет три разных пути, посредством которых удается совладать со своим именем. Те, кто не соответствует "норме", оказываются страстными сторонниками этой нормы. Так в XIX веке в Америке иноязычные имена переделывались на английский лад. Заклейменный человек, не меняя имени, может попросту сторониться того общества, в котором его имя считается клеймом. Есть основания полагать, что этим приемом успешнее взрослых пользуются дети.
И третье: имя участвует в создании мнения о человеке, поэтому смена имени - всегда пример управления производимым впечатлением. Перемена может быть незначительной: меняется лишь произношение, и имя переходит из одной этнической группы в другую, либо затрагивается этимология слова, и фамилия Розенберг превращается в Монтроз. Кроме того, можно от одной части имени перейти к другой, меняя способ представления личности, когда, например, Лиззи становится Бет. (С прозвищем, конечно, справиться гораздо труднее, поскольку оно присваивается окружающими, и человек над ним властен в гораздо меньшей степени.)
Также важен эффект, который оказывает на нас имя, когда мы гордимся им. В некоторых обществах позитивное влияние имени не случайно: родители стараются выбрать благозвучные и достойные имена своим детям, роднящие их с выдающейся личностью, семейством и даже целым народом. Во многих китайских семьях эта традиция сохранилась по сей день, а в викторианской Англии очень часто встречались имена Фэйт, Хоуп и Черити (подобно русским - Вера, Надежда, Любовь - прим. переводчика).
Широкое распространение имеет также феномен, относительно которого практически не собрано систематических данных, - это стремление подростков к смене своего имени. Конечно, здравый смысл подсказывает, что прозвище и самоощущение столь же тесно переплетены, сколь, по-моему, разобщены реальная и желаемая личности. Разобщенность, преобладающая в самоощущении подростка, может быть преодолена посредством смены имени на такое, которое в большей мере соответствовало бы желаемой личности.
Есть и другой аспект - широко распространенная практика принятия сценических псевдонимов, когда Норма Джин Бейкер становится Мерилин Монро, а Джерри Дорси - Энгельбертом Хампердинком. Наверное, существует некое негласное представление в кругу импресарио, какого рода имя соответствует данному типу личности. Можно предположить, что такое представление культурно-специфично и изменяется со временем. Исследования на кросс-культурной и исторической основе могли бы прояснить, существуют ли универсальные принципы, проявляющиеся в данных случаях.
Помимо открытия своего собственного имени и его судьбоносного значения, существует также прочтение имени окружающими, общественное понимание личностных свойств того или иного имени. Английская газета "Санди Таймс" опубликовала результаты собственного исследования особенностей социального смысла определенных имен, выполненного в шутливом духе. В них сравнивались четыре области Британии. Оказалось, что между севером и югом Англии существует различие в использовании викторианских женских имен, например, имя Эмма чаще встречается на юге, чем на севере. Однако то, что часто называют классовыми различиями, оказывается более важным в выборе имени, чем географический фактор. В тех областях, где преобладает ручной труд, имя подбирают тщательно, во многом под американским влиянием. А в районах Лондона, где преимущественно живут квалифицированные работники, преобладают традиционные, простые имена.
Разумеется, газетные отчеты несовершенны. За ними скрываются неисследованные особенности едва уловимого социального опыта, социальных и личностных ассоциаций, связанных с именами. Известна, например, салонная игра, практикуемая в некоторых семьях. Она состоит в том, чтобы угадывать, что за человек, скорее всего, является носителем определенного имени. Иногда оказывается, что свою роль играет опыт встреч с людьми, названными одними и теми же именами, однако я склонен полагать, что тщательное эмпирическое исследование, скорее всего, выявит некую культуру имен, в которой эти ассоциации подчиняются характерным для данной местности обобщениям.
Автор: Ром Харре - мастер психологии, философ, культуролог, публицист
